"Александр Иолас - всесторонне одаренная личность нашего времени, собиравший искусство будущего. Важная фигура международного арт-пространства, оказавшая влияние на современное искусство и отчасти определившая его, мы должны бы воздать почести, вместо этого с ним яростно боролись, а победив, проиграли" - заявляют все греческие СМИ сейчас.
Прошло 37 лет со дня смерти Александроса Иоласа* (1987), человека, который красной нитью прошел через всю общественную жизнь Греции, переживая унижения со стороны господствующей элиты, став мифологизированной некоторыми историками личностью, безмерно раненным прессой, проигнорированного государством и глубоко недооцененного своими же соотечественниками: из-за чего все пошло не так, как следовало бы. Некоторые газетные заголовки того времени звучали чудовищно неприлично, да и высказывания были также оскорбительными.
Иолас родился в 1907 году в Александрии (Египет) в достаточно богатой семье торговцев хлопком, но "вылетел из гнезда" в восемнадцать лет, наполненный непомерными амбициями и мечтами о великих свершениях, взяв с собой чуть денег и три рекомендательных письма от Константина Кавафиса (1863-1933) - поэта, широко признанного величайшим из всех поэтов Греции.
Тогда он сам толком не знал, кем хотел стать: пианистом или танцором. Его деспотичная бабушка говорила ему: "Езжай в Германию или Францию, только не в Грецию". Ее предвзятое отношение к Отечеству получила печальное подтверждение полвека спустя (об этом далее в статье). Однако Константинос Куцудис (так его звали на самом деле) хотел сбежать от назойливой опеки родственников: "вон из Африки в Европу, а лучше еще куда-нибудь подальше. Во всю мощь расправить крылышки и улететь куда глаза глядят" - рассказывал он как-то друзьям о своей юности.
И вот он оказался в Греции: жизнь в Афинах отличалась очаровательной свободой. Кроме того, он уже принадлежал, как протеже, к кругу афинской интеллигенции: он преданный поклонник-компаньон греческой актрисы Марики Котопули, сама Ева Палмер-Сикелианос готовит с ним танец для выступления на первом Дельфийском фестивале, а первая гречанка-фотограф Нелли Суюлдзоглу-Серайдари фотографирует его танцующим в Парфеноне.
Но скоро он вновь "расправит крылья" и окажется в Берлине, на этот раз с письмом от греческого музыканта-дирижера Димитриса Митропулоса к сценографу Берлинской государственной оперы Паносу Аравантиносу.
Он был блестящим танцором, и ему не потребовалось много времени, чтобы проявить свои способности. Он одержал победу почти с самого первого просмотра и занял место первого танцора в труппе Берлинской оперы, наслаждаясь в то время "всем тем безумством славы и свободой межвоенного периода".
Расцвет нацизма вынудил его бежать в Париж, который считался международным центром танца. В столице Франции он познакомился с Полем Валери, который оказал большое влияние на его мировоззрение, а также с Андре Бретоном - основоположником сюрреализма. Таким образом он впервые соприкоснулся непосредственно с искусством модернизма.
Однажды в 1931 году, проходя мимо художественной галереи, он остановился перед картиной художника Де Кирико. Ему так она понравилась, что он выпросил у владельца ее под залог (потребовалось пять лет, чтобы вернуть долг). Так он подружился с итальянским художником греческого происхождения и погрузился с головой в мир искусства. Потом познакомился и с другими прогрессивными художниками такими, как Рауль Дафи, написавший его портрет, Жан Кокто, Пабло Пикассо, Жорж Брак, Ман Рэй и Макс Эрнст.
В 1940 году его связывали тесные узы с внучкой американского президента Теодорой Рузвельт Кео (1919-2008), которая, собственно, и "окрестила" его Александр Иолас. Они создали балет и отправились на гастроли в Бразилию. Но оставались вместе недолго до 1943 года. Вскоре после этого Александр Иолас решил-таки бросить танцы.
Совместно со своей подругой Марией Русполи (1888-1976, урожденная герцогиня де Грамон) и другими в 1946 году он открыл первую арт-галерею в Нью-Йорке под названием Hugo Gallery, где сразу же организовал персональные выставки Рене Магритта и Макса Эрнста, с которыми его связывала большая дружба и взаимное уважение.
Иолас "открыл" Энди Уорхола, и в 1952 году устроил ему первую выставку, состоящую из 15 иллюстраций к рассказам Трумэна Капоте. С тех пор восхождение на олимп славы, успеха и благосостояния того и другого было головокружительно победоносным.
Иолас открывал одну галерею за другой, начиная с Женевы в 1963 году, в Париже, Лондоне, Милане, Мадриде, Бейруте. "Он жил, оказывая огромное влияние на современное искусство по обе стороны океана. В 60-х годах он создал своеобразный мост между Европой и США, и стал звездой мирового масштаба" - вспоминал о нем греческий художник Йоргос Лазогас (1945-2022), большой друг Александра Иоласа.
"Все эти годы он никогда не забывал ни о своей семье, ни о Греции. Каждое лето проводил здесь на Родине. Примерно в 1950 году, когда он сотрудничал с Яннисом Царухисом (греческий художник), выставляя его работы за границей, он познакомился с Димитрисом Пикионисом и поручил ему спроектировать и построить дом в месте, которое выбрал среди виноградников в районе Агия Параскеви".
"Сначала то был небольшой дом с просторной комнатой для размещения тех работ, что он привез с собой. Постепенно дом разросся настолько, что смог вместить почти всю объемную коллекцию".
С каждым новым приездом у дома вырастала новая пристройка, в результате получился целый дворец, в котором разместилась коллекция, не похожая ни на одну, что существовала тогда в Греции. Уникальное сочетание древнегреческих, кикладских, вавилонских предметов искусства, римских мраморных колонн, византийских икон и работ самых выдающихся художников 20-го века.
Он часто принимал у себя инкогнито важных персон. По всему было видно, что именно здесь - в этом доме - он намеревался поселиться на старости лет. Напротив своего дома-дворца он также построил виллы для двух своих сестер, Ники и Иро - с первой у него были очень близкие отношения.
В начале 70-х годов он начал сотрудничать с Галереей Ζoumboulakis. Хотя Иолас был известен лишь узкому кругу греческих художников, но уже успел продвинуть на международном уровне работы Костаса Цоклиса, Павлоса Дионисопулоса, Алексиса Акритакиса, Никоса Хаджикириакоса-Гикаса и скульптора, которого считал самым выдающимся среди всех, Панайотиса Вассилакиса (псевдоним Такис).
 |
| На открытии галереи Ζoumboulakis в 1970 году |
Иолас хорошо знал греческую актрису Мелину Меркури и режиссера Михалиса Какоянниса, помогал им с финансированием первого греческого фильма "Στέλλα", что привел их в Канны, где был номинирован на Золотую пальмовую ветвь. Также в Афинах у него появился близкий друг- возлюбленный Костас Тахцис. Иолас нисколько не скрывал, что он гей, и утверждал, что греки - лучшие любовники в мире! С ними он общался частным образом, беря их с собой в зарубежные поездки или на закрытые вечеринки аристократии.
Греческое общество той поры архаичное, консервативное, замкнутое (нынче не то, что давеча), вообще, не знало, кто он такой, чем занимается, а если кто-то что-то и слышал краем уха, то это казалось невероятным. Но однажды о нем узнали все: когда журналист Захос Хаджифотиу стал освещать свои встречи со знаменитыми людьми Афин и не только в газете "Ταχυδρόμος", в колонке светской хроники "О Ίακχος". Кстати, с самого первого выпуска эти "посиделки" стали невероятно популярными (греч. поговорка «εγινε απίστευτο σούσουρο").
Роскошь, что окружала его, была чем-то беспрецедентным. Его появления на публике, всегда эксцентричные и оглушительные, в расшитых золотом плащах, шарфах, мехах, модных рубашках и еще более безумной обуви, производили фурор. По городу начали распространяться мифы о его богатстве и о бесстыдных вечеринках, на которых богатые знаменитости проводят ночи разврата. В прессе появлялось много статей о нем и его незаурядной жизни. Пришел успех!
Но, как-то в начале 80-х годов Иолас дал молодой журналистке Ольге Бакомару пространное интервью (греч. συνέντευξη-ποταμό) для журнала "Γυναίκα". Не буду перечислять, что он сказал, чтобы вас не утомить. В общем и целом, наговорил он тогда много чего ... плохого, обидного и даже оскорбительного по поводу нынешнего состояния греческого искусства, простого обнищавшего народа, интеллигенции, предпринимателей, руководителей партий, некоторых членов греческого правительства и тд, и тп. В заключение, на вопрос о политической позиции, он высказался более чем расплывчато: "Η φτερού να μας κυβερνήσει!".
Греки были шокированы, они не понимали, что он имел в виду, рассуждая, что "ο Παρθενώνας ήταν μια μικρή έκφραση του 5ου αιώνα και της παρακμής του, ήταν γελοίος", а его юмор, вместо того чтобы позабавить читателя, приводил в ярость. Потому для соотечественников он так и остался "чудаком и чужаком" - человеком, который находился на самом дне их системы ценностей. Как вы понимаете, тут его карьера и покатилась под откос, а влиятельность и уважение к нему упало до плинтуса. Успех ушел!
А тут еще появился некто, кто спровоцировал его полное уничтожение. Трансвеститка под псевдонимом Мария Каллас, психически больная особа, которая некогда работала у Иоласа, решила отомстить ему за то, что он выгнал ее: она обвинила его в педофилии, торговле антиквариатом и употреблении наркотиков. И такое началось!
Травлю возглавила газета "Αυριανή" с самыми вульгарными характеристиками и оскорблениями в адрес Иоласа. За ней последовала почти вся греческая пресса, соревнуясь между собой самыми броскими заголовками статей. Некоторые из них назывались так: "Гнилой Иолас и гнилость других", "Высокая степень гнилости: разврат и наркотики", "Хороший мир и преступный мир в объятиях Иоласа", "Известные афиняне на оргиях Иоласа", "Их обвиняют в проституции и педофилии" и другие.
Последовал и социальный бойкот (культура отмены): его осуждали публично, многие друзья стали избегать, реже звонить, некоторые совсем перестали с ним общаться, социальные контакты уменьшились, начались финансовые трудности. Однажды вечером, выходя из галереи "Ζουμπουλάκης" (на площади Колонаки), несколько человек, сидевших в соседнем кафе, начали кричать ему след обидные слова "να τη, η γριά τσατσά".
Его подруга Мелина Меркури (на тот момент министр культуры и науки Греции) отказалась поддержать его, проигнорировав его намерение подарить свою коллекцию вместе с домом греческому государству.
Таким образом, Греция сделало все возможное, чтобы лишить себя такого бесценного подарка. Страна, которую он обожал и которой он пожертвовал коллекцию произведений всей своей жизни для создания центра искусств, почти мстительно отказалась воплотить в жизнь его замысел.
В тоже самое время Французская республика наградила его орденом Почетного легиона, а газеты "Монд" и "Либерасьон" писали ему дифирамбы по случаю организации грандиозной выставки коллекции Доминик де Мениль. Сам Иолас приветствовал Миттерана и Жака Ланга на открытие выставки.
А в Салониках группа просвещенных любителей искусства во главе с близким другом Иоласа - галеристкой Марой Лайей (Μάρω Λάγια), пыталась найти место под Македонский центр современного искусства, где они разместили бы подаренные Иоласом бесценные предметы из его коллекции (48 штук).
Маро Лайя вспоминает: "В конце концов, в Салониках нашелся Георгий Филиппу, владелец фабрики по производству керамической плитки "Φίλκεραμ-Τζόνσον", который предоставил нам тысячу квадратных метров территории своей фабрики под картины. Таким образом, открытие центра состоялось на праздник Святого Димитрия в 1984 году не без недоразумений, конечно".
В Македонском музее сегодня находится малая часть коллекции Иоласа, сохранившаяся в Греции. Маро Лайя, однако, рассказывает, что, когда Иолас вернулся после серьезной операции на сердце из Америки, он увидел, что большинство комнат полупустые, то есть коллекция была значительно утрачена еще до его смерти.
Однажды Йоргос Лазогас сказал в разговоре, что "за пять месяцев до смерти Иоласа посетил следователь по делу о краже древностей из коллекции, он вернул восемь толстых папок с перечислением всех предметов, и сказал, что считает дело закрытым. Тогда мы попробовали восстановить хотя бы имя Иоласа в прессе. Да, мы обращались к газетчикам, но не встретили сочувствия ни у одного журналиста. Греция продолжала оставаться патриархально-архаичной. Несмотря ни на что, он был и остается многогранной личностью и глубоким ценителем искусства с мировым именем".
Настал момент, когда больного СПИДом Иоласа перевезли в Нью-Йорк, а Ники (сестра) была назначена попечителем его имущества. Однако, в доме творился беспредел: прислуга, знакомые и Ники вырывали друг у друга из рук ковры, одежду, мебель, в добавок ко всему, его коллекцию и гардероб ночью нещадно грабили местные вандалы.
Старинные вещи Ники тайно перевозила в свой дом, паковала в коробки, а потом - якобы с домашней утварью коробки отправляла дочери (племяннице Иоласа) Сильвии де ла Куэвас в Америку. Некоторые из коробок изъяли, и они болтались где-то на складе транспортной таможенной компании. Остается вопрос "Что же случилось с 10.000 произведениями искусства? В чьи руки они попали?"
Александр Иолас умер 8 июня 1987 года.
По словам арт-консультанта Маниты Хаджифотиу (дочь того самого Захоса Хаджифотиу, который написал об Иоласе в светской хронике) - "после смерти Александра Иоласа многие великие художники, как в Греции, так и за рубежом, впали в оцепенение, перестали испытывать вдохновение. Ведь к чему бы Иолас ни прикоснулся, все превращалось в золото".
---------------------------------------------------------------------
* Το βιβλίο της Ελένης Κουτσούδη Ιόλα «Ο θείος μου Αλέξανδρος Ιόλας, Ο άνθρωπος πίσω από τον Μύθο» (εκδ. Μίνωας).