3-2 глава Peter Wright The Spy Catcher

The Spy Catcher

3-2 глава

Я понял тогда, что офицеры МИ-5, закупоренные на всю войну в своих герметичных зданиях, редко когда испытывали чувство восторга от технических новшеств. После завершения теста Холлис поднялся из-за стола и произнес небольшую торжественную речь о том, что «это великолепный день для службы», что «это именно то, что Брандретт подразумевал, когда формировал рабочую группу». Все «это» звучало довольно унизительно, как будто слуги нашли потерянную бриллиантовую тиару в саду с розами.

Наш «Satyr» реально имел большой успех. Американцы быстро заказали 12 приборов и, довольно нагло скопировав чертежи, сделали еще 20 сами. В течение 1950-х годов, пока не был заменен новым оборудованием, «Satyr» использовался британцами, американцами, канадцами и австралийцами в качестве наилучшего способа скрытого наблюдения. Но что мне наиболее важно, создание прибора упрочило мое положение как ученого, работающего на МИ-5. С той поры меня информировали регулярно об увеличивающемся у них количестве технических проблем.

Я продолжал общаться исключительно с Каммингом и начал понимать кое-что о структуре его Департамента или Отдела под литерой А. Камминг контролировал 4 секции: А-1 поставляла средства обеспечения для МИ-5 — от микрофонов до отмычек. А-2 была техническим департаментом, в котором работали такие «технари», как Хью Уинтерборн, например, которые пользовались ресурсами А-1. А-3 обеспечивала взаимодействие полицейских со спецподразделением, и А-4 состояла полностью из растущей армии «наблюдателей», прозванных «хвостами», ответственных следить за иностранными дипломатами и прочим людом на улицах Лондона. Но в Департаменте имелся один фундаментальный изъян, он касался технических дел. Камминг чувствовал, что его Отделу-А следовало бы заниматься больше наукой, чем чем-то другим. Вследствие этого Служба в целом нуждалась в давно назревшей модернизации. Пока мы обсуждали специфические технические проблемы, и наши отношения приносили плоды. Но рано или поздно мы коснулись бы области, где я не смог бы ничего посоветовать МИ-5, если б они или хотя бы Уинтерборн лично не стали бы мне полностью доверять. Например, Уинтерборн частенько спрашивал меня — имеются ли у меня какие-нибудь идеи по «прослушке» телефонов. Я объяснил ему, что невозможно приступить к решению этой проблемы, пока я не знаю, какие методы они используют в данное время.

«Ну, сейчас мы затронули тему под грифом секретности, лучше ее не трогать», — Камминг обычно отвечал мне, постукивая нервозно пальцами руки по столу, что приводило Уинтерборна в бешенство.

Та же ситуация происходила и с «хвостами». Главная проблема, которая волновала МИ-5 в течение 1950-х годов, это — как обнаружить и проследить увеличивающееся количество русских на улицах Лондона, самим же оставаясь не замеченными.

«У тебя есть идеи, Питер?» - спросил Камминг так, будто у меня было «готовое решение в кармане». Я ответил, что мне нужно, по крайней мере, посмотреть воочию процесс операции слежения. Камминг сказал, что подумает, как это организовать, однако «ни ответа, ни привета» не последовало.

И все-таки, невзирая на трудности, было ясно, что в МИ-5 находили меня полезным. К 1954 году я проводил два полных рабочих дня в неделю на Леконфилд-Хаус. После одного довольно продолжительного заседания Камминг пригласил меня отобедать в клубе. Мы шагали с ним нога в ногу через Сент-Джеймс-Парк, потом пошли по Пэлл-Мэлл и прямиком в «In and Out Club». Камминг размахивал зонтиком, который он неизменно носил с собой.

Как только мы устроились за столиком, я подумал тогда, что, имея дело с Каммингом в течение 5 лет, мы впервые с ним вот так по-простому общаемся. Он был низенького роста, не лишенный интеллектуальных способностей и всецело преданный МИ-5. Как полицейский в новеллах Джона Бакена — кажется, что он следит скорее за героем, чем за злодеем. Когда-то он был офицером Rifle Brigade*, и тем продолжил давнюю военную традицию внутри МИ-5, которая восходила к ее основателю — самому Вернону Келлу. К тому же, Камминг состоял в родстве с первым шефом МИ-6 — капитаном Мэнсфилдом Каммингом — факт, который он поведал мне сразу же, как только мы встретились. Он же поспособствовал приему на работу теперешнего Генерального директора МИ-5 — сэра Дика Голдсмита Уайта. Вместе с ним они вывозили группу детей в летний палаточный лагерь в 1930-х годах. А когда Уайту разонравилось быть школьным учителем, Камминг склонил его пойти работать в МИ-5. Из Уайта вышел прекрасный, с отменной интуицией офицер службы разведки, который вскоре превзошел своего благодетеля. Но свой долг перед Каммингом он отдал с лихвой в 1950-е годы.

Камминг был состоятельным человеком благодаря всецело своим стараниям. У него было огромное поместье в Суссексе. Там, за городом, он притворялся обыкновенным эсквайром, а в городе перевоплощался в первоклассного шпиона. И это забавляло мальчишку-скаута, коим он всегда оставался в душе. На самом же деле большую часть своей карьеры он провел, просиживая над «талмудами» МИ-5, выполняя разную рутинную административную работу и взаимодействуя, не всегда гладко, с талантливой университетской элитой, которая «прибилась» к разведывательной службе во время войны. У Камминга был один потрясающий талант. Он имел и поддерживал огромное количество «агентов» и связей, о чем ходили легенды. То были не просто закадычные друзья из многочисленных ночных клубов, которые он любил посещать, но и из совершенно невероятных мест. Например, если бы офицеру секретной службы понадобилась одноногая прачка, говорящая по-китайски, то Камминг смог бы ее легко достать. Потому, когда место руководителя Департамента освободилось, то кандидатура Камминга подошла как нельзя лучше.

Камминг заказал блюдо из перепелиных яиц, задал несколько дежурных вопросов о моей жизни. Но слушал меня во время ленча невнимательно. Пока, наконец, заказал нам 2 бренди и только тогда перешел, собственно, к сути дела.

«Хотел спросить тебя, Питер, как, по-твоему, идут дела в Службе в техническом плане?»

Я почти предвидел, о чем он спросит, и решил говорить все, что думаю по этому поводу.

«Вы ни к чему хорошему не придете», — сказал я откровенно. «Пока не наймете ученого для решения технических проблем и не обозначите ему поле деятельности».

Я замолчал, пока официант подавал нам бренди, потом продолжил: «И вам нужно позволить ему общаться с оперативным работником, а уж он, со своей стороны, будет должным образом помогать планировать и анализировать готовящиеся операции».

Камминг сделал небольшой глоток, потом слегка покрутил бокал вокруг своей оси, взбалтывая содержимое.

«Мда …» - сказал он, в раздумье. «Нам давно нужно было придти самим к такому решению, но очень трудно найти нужного человека. Джоунс* тоже «подбивал клинья», чтоб заполучить эту должность, но если мы его возьмем, то … он приберет к рукам все остальное уже на следующий день».

Я с этим согласился. Некоторое время назад я намекал Уинтерборну, что с удовольствием поработал бы на разведку с полной занятостью, если б подвернулась свободная вакансия.

«Полагаю, Хью говорил вам, что я не прочь поработать на вас?» - спросил я.

«Хм, в этом-то и проблема, Питер», – хмыкнул он. «У нас договоренность с Уайтхоллом. Не нанимать сотрудников со стороны. Мы просто не можем взять тебя, даже если б ты был рекрутом».

Одним резким движением Камминг осушил свой бокал до дна.

«Но…» - продолжал он. «Если ты уйдешь из военно-морского флота, тогда другое дело…». В этом был весь Камминг. Он хотел, чтобы я первым сделал шаг. Я поднял вопрос о моей пенсии, которой я лишусь, если уйду из Адмиралтейства. Я потеряю 14 лет стажа, а в отличие от Камминга у меня нет никаких личных накоплений на старость. Камминг постукивал легонько пальцами по бокам пустого бокала с выражением некоторого недоумения оттого, что я поднял этот вопрос.

«Уверен, ты достаточно осведомлен, что перед тобой откроются огромные перспективы, Питер», - сказал он многозначительно, а выдержав паузу, вернулся к одной из своих любимых тем.

«Мы не государственная служба, и тебе придется всецело нам довериться. Всегда будет что-то скрыто от тебя. Думаю, что мы не будем заключать никаких письменных обязательств сейчас, но я уверен, когда придет время, мы что-нибудь придумаем. И еще, мы не позволим, чтоб наши парни, хоть в чем-то нуждались. Знаешь, ли».

После ленча мы поднялись с мягких, дорогой кожи диванов и не менее эксклюзивного бренди, чем славился «In and Out Club», и вышли на ярко освещенную и омытую дождем улицу Пиккадилли.

«Дай мне знать, когда решишь уйти из Адмиралтейства, ладно, Питер?» - сказал Камминг. «Ну, а я уж похлопочу, расскажу о тебе членам Совета директоров». Мы пожали друг другу руки на прощанье, и он пошагал в сторону Леконфилд Хаус, засунув свой зонт подмышку.

Хотя беседа с Каммингом была неофициальной, но она дала мне «пищу для размышлений». Мой противолодочный проект подходил к концу. Адмиралтейство собиралось дать мне новую работу в Портсмуте, которую я не горел желанием исполнять. Кампания Маркони тем временем имела контракт на разработку проекта Blue Streak совместно с компанией General Electric. Эрик Иствуд – заместитель главы лаборатории Маркони, предложил мне работу по созданию системы управления ракетой того проекта. Так в течение месяца я уволился из * Джоунс Р.В. (1911-1997) - британский физик, работал тесно с Черчиллем по линии секретной научно-технической разведки во время войны.

Адмиралтейства и перешел работать в кампанию Маркони в качестве старшего ведущего научного сотрудника.

Я обнаружил, что проводимые исследования по системе ракетного вооружения действовали на меня крайне деморализующе. Отчасти потому, что я ждал и надеялся перейти поскорее на работу в МИ-5. И к тому же я не был одинок в понимании того, что такую систему вообще можно будет когда-либо построить. Я считал, что это – глупость, образчик британского самообольщения. В любом случае, такая система принесет невиданного масштаба разрушения. Зачем тратить годы жизни, разрабатывая оружие, которое – надеешься и молишь бога! – никогда не будет применено?

Я позвонил Каммингу и сказал, что ушел из Адмиралтейства, и теперь жду следующего шага от него. Через 6 месяцев я получил вновь приглашение на ленч. Его радушие было заметно менее щедрое, чем в прошлый раз, Камминг сразу же перешел к делу.

«Я обсудил твое желание работать у нас с руководством, нас устраивает твоя кандидатура. Но возникнут трудности с Уайтхоллом, если мы возьмем тебя в качестве ученого. У нас никогда раньше не было такой должности. Это может осложнить ситуацию. Что если мы возьмем тебя простым сотрудником, и посмотрим, что из этого выйдет?»

Я дал понять Каммингу, что не в восторге от такого предложения. Единственная разница, насколько я понял, заключалась в том, что платить он мне будет соответственно уровню офицера, а не моего настоящего уровня – старшего научного сотрудника, то есть на 500 фунтов в год меньше. То был вопрос принципа, на чем отец и акцентировал мое внимание, когда мы обсуждали с ним сложившуюся ситуацию.

«Не иди к ним, пока они не оформят тебя на должность ученого», — сказал он мне. «Если ты пойдешь на компромисс в этом, ты никогда не сможешь работать как настоящий ученый. Ты превратишься в обыкновенного сотрудника с рутинной работой до того, как это осознаешь».

Камминг удивился моему отказу, но не сделал никакой попытки меня переубедить. Вскоре он ушел, сославшись на срочное дело на Леконфилд Хаус.

Месяцем позже я работал в моей лаборатории в Грейт Бэддоу, когда получил вызов явиться в офис Кемпа. Камминг и Уинтерборн были уже там. Уинтерборн широко улыбался.

«Ну, Питер», — сказал Кемп, — «Кажется, я окончательно тебя потерял. Малкалм хочет забрать тебя на должность научного сотрудника в Ми-5».

Уинтерборн позже рассказал мне, что Камминг встречался с Кемпом и спрашивал его — «сколько бы он дал, чтоб заполучить тебя?». На что Кемп, хорошо осведомленный о невообразимом рвении, с которым Камминг старался сэкономить даже несколько фунтов правительственных денег, ответил: «За ту же цену, что и я бы сам пошел к вам — за хорошую цену!»

«Конечно, еще будет совещание директоров», — сказал мне Камминг. «Но это уже формальности». Я пожал всем руки в знак согласия и вернулся в лабораторию, чтобы подготовить себя к новой жизни «под прикрытием».

-----------------------------------------------------------------------

* The Rifle Brigade – пехотный стрелковый полк, образован в 1800 году, принимал участие в 1-й и 2-й мировой войне, отличался от регулярных войск зеленой формой.